Цитаты

Выкладываем любимые цитаты))) Откуда хотите: из сериалов, фильмов, мультфильмов, книг и прочее... Только указывайте источник)

Кто же ходит за мёдом с воздушными шариками? — Я хожу!

Куда идём мы с Пятачком — большой-большой секрет, и не раскажем мы о нём о нет, и нет, и…

Это неправильные пчёлы! И они, наверное, делают неправильный мёд!

Кажется дождь собирается…

— Куда же ты стреляешь?
— В пчёл, конечно!
— Да не в пчёл! Ты должен сбить шар!
— Но если я выстрелю в шарик, то он испортится…
— А если ты не выстрелишь, тогда испорчусь я!

— Ой-ой-ой!
— Что, разве я не попал?
— Ну не то, чтобы совсем не попал, но только не попал в шарик.

Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не медведь,
А как приятно тучке по небу лететь!
А в синем-синем небе порядок и уют,
Поэтому все тучки так весело поют.

(с)Винни Пух

Что значит «я»? «Я» бывают разные!

— Винни, тебе что намазать, мёду или сгущённого молока?
— И того, и другого!… И можно без хлеба!

— Ну, если вы больше ничего не хотите…
— А разве ещё что-нибудь есть??
(Блям!)
И они посидели ещё немножечко. А потом еще немножечко… и ещё немножечко… пока, увы, совсем ничего не осталось!

Уф… Нет, лучше назад… Уф… Нет, лучше вперед… Ой-ёй-ёй! Спасите-помогите! Ни вперед, ни назад!

— Ты что, застрял?!
— Нет, я просто отдыхаю!

— Это всё потому что у кого-то слишком узкие двери!
— Нет, это все оттого, что кто-то слишком много ест!

— И что же делать?
— Что делать? Ничего! Ждать, пока он похудеет.
— И долго ждать?
— Неделю.
— Сколько?
— Неделю, не меньше!
— Ой… я кажется уже похудел! Скорее, тащите меня отсюда!!!

А что подумал Кролик никто не узнал. Потому что он был очень воспитанный.

(с)Винни-Пух идёт в гости

— Да что они там, заснули?!
— Винни, ведь это же твой дом.
— Да? А, ну да.

Вот горшок пустой, он предмет простой — он никуда не денется! И потому горшок пустой, и потому горшок пустой гораздо выше ценится!

Эй! Сова, открывай! Медведь пришёл.

У меня правильнописание хромает. Оно хорошее, но почему-то хромает.

Поздравляю с днём рожденья, желаю счастья в личной жизни, Пух!

Это другие не влезут, а мой влезет! Гляди, Пятачок!

Входит… И выходит… Замечательно выходит!

— Извините, я хотел бы узнать, какого цвета он был, когда был шариком?
— Зёленого.
— Мой любимый цвет… А какого размера?
— Почти с меня.
— Подумать только!.. Мой любимый размер!

(с)Винни-Пух и день забот

Спокойствие, только спокойствие!

Карлсончик! Дорогой!

— Скажи мне, милый ребёнок: в каком ухе у меня жужжит?
— В левом.
— А вот и не угадал! У меня жужжит в обоих ухах!

А мы тут, знаете, всё плюшками балуемся.

Уведите ваших детей от наших голубых экранов.

Тра-ля-ля-ля-ля-ля, а я сошла с ума… Какая досада.

— Мадам!
— Между прочим, мадемуазель.

— Не в пирогах счастье.
— Ты что, с ума что ли сошел? А в чем же еще?

По телевизору показывают жуликов… Ну чем я хуже?!

— Не реви!
— Хнык
— Не реви!
— Хнык
— Это ты ревешь или я реву?
— Я реву
— Вот и не реви
— Я не реву

Ведь я — умный, красивый, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил.
— А в каком возрасте бывает этот самый… расцвет сил?
— Не будем об этом говорить.

Не надо. Я вас боюсь.

Сейчас ты увидишь лучшее в мире привидение с мотором. Дикое, у-у! Но симпатишное…

Малыш, ведь я же лучше… лучше собаки!

Отдай плюшку! Сладкое портит фигуру!

Он улетел, но он обещал вернуться!

Ну и сидите, как дураки, без подарков

Кто тут? Никаво...
(с)Осторожно Задов

Для каждого вампира наступает время, когда идея вечности становится на мгновение невыносимой. Жить во тьме, питаться во тьме, в полном одиночестве — пустое существование. Бесконечность кажется хорошей идеей, пока Вы не поймёте что проведёте её в одиночестве. Итак, я уснул, надеясь, что звуки уходящих эпох постепенно исчезнут, и придет что-то наподобие смерти. Но пока я спал, мир перестал звучал как то место откуда я ушёл. *Звучит рок-музыка.* Так лучше. Теперь стоило проснуться, так как рождались новые боги, и люди им поклонялись. Ни днём, ни ночью они не были одни. Я стану одним из них. *пьет кровь* Либо это была та первая жертва, либо столетний отдых, я не уверен. Но внезапно я почувствовал себя лучше, чем когда-либо. Я был на высоте, и мои чувства привели меня прямо туда, где играл инструмент моего воскрешения — мой старый дом.

С этого момента они стали моими друзьями, моими детьми, моей группой. Давая миру нового бога… меня.

- У меня нет на это времени.
- Время — всё, что есть у вампира.
- Не у меня!

Она — твоя мать. Акаша, королева всех, кто был проклят. А он — её король. Акаша и Энкил чуть было не истощили всю землю, когда они правили Египтом. Они пили и пили, пока Энкил не потерял желание пить. Без своего супруга она потеряла себя. Они стали живыми статуями. Она не уважает ничего, кроме вкуса крови: и человеческой и бессмертной.

Только бесконечная смена дней, месяцев, лет… Мой наставник оставил меня в самый темный час моего существования — в конце. Я один, и нет ничего, кроме холодной, тёмной пустыни вечности.

- Тебе он нравится, да?
- Он мне кое-кого напоминает.
- Единственное, что он вскоре будет напоминать тебе, это куча костей. Мы его расчленим, высосем всю его кровь.

Чебоксары, Чебурек, Чемодан...а Чебурашки нету

-Чебурашка, Чебурашка, где ты?…
-Вот он я, Ген, вот он.

-Мы строили, строили и наконец построили. Ура!

-Кто людям помогает, лишь тратит время зря. Хорошими делами прославиться нельзя!

-Мы не хотим в живой уголок. Мы хотим в пионеры.

-Опять чебурахнулся! Фу ты, Чебурашка какой.

-А ты не боишся крыс? Нет? Темнота!

— Слушай, Гена, давай я понесу чемоданы, а ты понесёшь меня…

Ты не горюй, Ген, отдохнем и еще раз переделаем.

Работал в зоопарке крокодилом.

Молодой крокодил пятидесяти лет желает завести себе друзей.
— И потом, какой же Вы молодой, если Вам 50 лет?
— Вообще-то крокодилы живут 300 лет, так что я ещё очень молод.

— Нам ещё нужна машина…
— (шёпотом) Две машины!
— Могу дать только полмашины!
— Но ведь полмашины не сможет ехать!
— Действительно, не сможет… Тогда я дам вам целую машину, но она перевезёт кирпичи только на полдороги!

Схватиться руками за голову – это еще не значит взяться за ум

Такая простая затея – подежурить сегодня у озера, утром вообще казавшаяся приятной прогулочкой, быстро превратилась в картину «ведьма-лягушка осваивает профессию русалки».

Я вообще считаю, что главное, чем должен обладать любой город, – своим собственным настроением, своим обликом, оставляющим отпечаток в сердце, а не набор знаний типа «семь музеев, три галереи и один замок» в голове.

Симпатичненькое такое заклинание, здорово облегчает жизнь: вместо того чтобы таскать с собой громоздкую вещь, можно просто перенести ее тогда, когда нужно. Все, что тебе необходимо, – частичка этой вещи, «запомнившая» ее сущность: кусочек ткани, листок из книги, осколок зеркала… и два месяца тренировок. Ну особо одаренным – три.

Так, а это что такое? Пару минут я сосредоточенно изучала свой потухший уже с месяц назад кристалл, потом узнала и расхохоталась.
За те десять лет, что я им владею, он пребывал в заряженном состоянии от силы полгода – в общей сложности, разумеется. Остальное время просто лежал мертвым грузом в сумке, а внезапно пожелавшим пообщаться со мной оставалось только кусать локти от досады и костерить на все лады мою безалаберность. Чем они с воодушевлением и занимались.

Моим голосом можно было говрокха призывать.

–Ты что, с ума сошел?
– Ага, сошел. С рождения.
– Ну хоть не одна я такая

Давненько же я не играла роль скромницы. Так ведь недолго и квалификацию потерять. Итак, глазки в пол, голос смущенный, щеки красные…

Первый раз я боялась к нему даже подойти и притронуться – а ну как испарится? Второй – чуть не оторвала остроконечные ушки, стремясь убедиться, что они не накладные. Третий – с визгом повисла на шее, а четвертый…

Эльфийки – они, конечно, тонкие, хрупкие, изящные и возвышенные… Но вот как прилетит одна такая на шею – завалит к йыру!

Потоптаться по спине монаршей особы – это ж то еще удовольствие!

А потом пошла работа. Наше любимое занятие по жизни. Называется «сделал гадость – сердцу радость!».

Кто сказал, что никто, кроме меня, в Варильфийте ругаться не умеет? От словечек и выражений, выкрикиваемых «бабушкой – белый одуванчик», даже у меня – бывалой ведьмы! – появилось непреодолимое желание сбегать наверх за блокнотом и законспектировать! А учитывая, что все это перемежалось ужасным чихом, только придающим ругани забористости…

На речке было людно. В смысле, эльфийно.

– А где ты видел ведьму, уважающую королей?

Мы, странники, быстро привыкаем к новым условиям.
Нет возможности готовить, потому что на Ветке огня еще не добыли? Ничего, съедим сырым. Еду разучились готовить иначе, как в некоем микроволновом чудовище? Ничего, потравимся немного облученной отравой.
Главное – не есть несъедобную по сути пищу больше пяти дней. Желудок не выдержит.

Я – ведьма. А кто такие ведьмы, не знает никто…

Йыр! Ну почему во всех мирах от меня учатся только всяким гадостям? Эльфийки учат ругательства, сюда – вон выпивку принесла. Кошмар! Ужас!

Кто? Ну кто, ткните мне пальцем, чтоб я знала, кого бить, придумал, что монахиням и послушницам будет удобно ходить в этой… этой… жертве чьего-то отсутствия фантазии?!
Рукава свисают на десять сантиметров ниже рук; чтобы извлечь последние оттуда, приходится бодро изображать зарядку по собственному желанию: ручки подняли, в воздухе ими поболтали, опустили. Причем как можно быстрее, чтобы ручки успели оказаться на нужном месте раньше распустившихся рукавов – а то придется изобразить из себя помирающего лебедя еще раз.
Ничуть не лучше – с подолом. Даже на шпильках он волочится по полу, несмотря на то что я самым бессовестным образом подоткнула его за пояс. Что было бы, надень я полагающиеся послушницам тапочки на плоской подошве – страшно подумать.
И причем во всем этом жутком обмундировании, годном разве что на то, чтобы сесть на высоченный стул и неподвижно просидеть весь день, мы должны носиться по этажам, помогать готовить на кухне и успевать добегать до стен монастыря, а желательно – и до своей кельи, раньше первого рассветного луча.

Меня начало меленько трясти от смеха. «Святые обеты Хранящих»!
«Не ругайся, не пей»… Да видала я, как эти самые Хранящие вино хлещут! И сама же им подливала!
«Не вступай в связь с мужчиной до священного брака»… Ну неужели они и вправду верят, что мы за восемьдесят, двести, пятьсот лет – и ни разу?..

Скорее всего, рисовали иконы не с Хранящих – к ним столь трогательное выражение лица точно не разу не залетало, благополучно подменяясь редкостной злобности перекошенной харей.

«Всей шайкой-лейкой» – это значит, втроем: Таирна, Ильянта и я. Ведьмовское трио. Страх и ужасть! Разбегайтесь с дороги, закрывайтесь на все запоры, готовьте хворост для костров! И я не шучу…

Хотя это легко сказать – пошла… А вот подняться на эти злосчастные восемьсот ступеней винтовой лестницы – занятие для тренированных спортсменов или монахинь!
Но уж никак не для ведьм, не увлекающихся накачиванием мышц исключительно из-за профессионального мазохизма. Да чтоб я еще хоть раз в жизни позволила запихать себя в эту жуткую комнату!

Если чай еще можно было признать в этих двух чашках с желтоватым настоем, пахнущим прелым позапозапрошлогодним сеном, но принять за чебуреки два куска теста, насквозь пропитанных маслом, я отказывалась.
– Их что, сначала выжимают, а потом едят?
Приподнятый двумя пальцами за краешек чебурек жалко обвис, болтаясь, как тряпка. С противоположного конца тонкой струйкой стекало на тарелку черное горелое масло. Удручающее зрелище…

С самым наглым (то бишь невинным и отсутствующим) видом

– Пост в честь старшей прародительницы начнется только послезавтра.
Ах, Тая, я из-за тебя скоро еще и голодать буду?!

-В нем икона Хранящих – огромная, оправленная в тяжелое золото, – висит прямо напротив алтаря. И на ветхую ткань самой вот этой иконы, взявшись из ниоткуда, медленно и величественно капают святые слезы младшей прародительницы, оплакивающей грехи человеческие. Говорят, икона начинает плакать, как только где-то неподалеку осмеливается муж бросить вверенную Хранящими его защите и заботе супругу…
Чтобы Ильянта плакала по такому поводу? Да не дождетесь! Возьмет за шкирку этого свирта, притащит обратно, да еще заставит на коленях перед женой извиняться – вот и весь сказ! Нашли дурочку!

– Тебе описать полный набор неприятностей или просто ограничиться пояснением, что жизнь – юггр мамрахх продзань?!

Магов здесь нет, магии как таковой – тоже, разве что происки шарлатанов, когда-то видевших странников и решивших на этом подзаработать. Им под силу только изобразить пару карточных фокусов, да простенький телекинез (при этом к объекту перемещения привязываются лески и незаметно тянутся, пока «маг» усиленно куксится и морщится, самозабвенно изображая «усилие мысли»).

Они жестоко ошибались: для счастья мне не хватало только каблука, застрявшего между плитами, вымостившими площадь. И оно, разумеется, не замедлило подвалить. Ну кто, скажите, придумал застелить асфальт разноцветными плитками, насыпав в зияющие между оными щели песка? И каким образом по этим самым плитам должна ходить уважающая себя ведьма на шпильках?!

С серебряной глади на меня взирало нечто ведьмоподобное, слегка побледневшее до цвета простыни, маленько подрастрепавшееся до вставших дыбом волос и чуточку сбросившее лишний вес до скелета.

Тишина… И мертвых с косами не наблюдается…

"... Я пешком постою..."
х/ф "Мимино"

"...Муля, не нервируй меня..."
х/ф "Подкидыш"

Никогда не разговаривайте с неизвестными

В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат.

Этот герой ушел в бездну, ушел безвозвратно, прощенный в ночь на воскресенье сын короля-звездочета, жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат

(с)Мастер и Маргарита. От автора

Но, отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!

Рукописи не горят.

Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.

Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится.

Интереснее всего в этом вранье то, что оно — вранье от первого до последнего слова.

Как же, как же, я имел удовольствие встретиться с этим молодым человеком на Патриарших прудах. Он едва самого меня не свел с ума, доказывая мне, что меня нету!

(с)Мастер и Маргарита. Воланд

Правду говорить легко и приятно.

(с)Мастер и Маргарита. Иешуа Га-Ноцри

Нет документа, нет и человека.

(с)Мастер и Маргарита. Фагот-Коровьев

Не шалю, никого не трогаю, починяю примус. И еще считаю долгом предупредить, что кот - древнее и неприкосновенное животное.

Вызываю на дуэль!

Все кончено... Отойдите от меня на секунду, дайте мне попрощаться с землей. О мой друг Азазелло! Где ты? Ты не пришел ко мне на помощь в момент неравного боя. Ты покинул бедного Бегемота, променяв его на стакан — правда, очень хорошего! —коньяку! Ну что же, пусть моя смерть ляжет на твою совесть, а я завещаю тебе мой браунинг... Единственно, что может спасти смертельно раненного кота, — это глоток бензина...

Прохор Петрович: Да что ж это такое? Вывести его вон, черти б меня взяли!
Бегемот Черти чтоб взяли? А что ж, это можно!

Я не могу стрелять, когда под руку говорят!

У меня скорее лапы отсохнут, чем я прикоснусь к чужому.

Сим удостоверяю, что предъявитель сего Николый Иванович провел упомянутую ночь на балу у сатаны, будучи привлечен туда в качестве перевозочного средства... поставь, Гелла, скобку! В скобке пиши "боров". Подпись — Бегемот.

Чисел не ставим, с числом бумага станет недействительной.

Главная линия этого опуса ясна мне насквозь!

А я действительно похож на галлюцинацию. Обратите внимание на мой профиль в лунном свете...

Хорошо, хорошо, готов молчать. Я буду молчаливой галлюцинацией.

Помилуйте… разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!

Да, сдаюсь, - но сдаюсь исключительно потому, что не могу играть в атмосфере травли со стороны завистников!

Домработницы всё знают — это ошибка думать, что они слепые.

Я ещё кофе не пил, как же это я уйду? Неужели, мессир, в праздничную ночь гостей за столом разделяют на два сорта? Одни — первой, а другие, как выражался этот гнусный скупердяй-буфетчик, второй свежести?

Приятно слышать, что вы так вежливо обращаетесь с котом. Котам обычно почему-то говорят «ты», хотя ни один кот никогда ни с кем не пил брудершафта.

(с)Мастер и Маргарита. Бегемот

Милиция? Милиция? Товарищ дежурный, распорядитесь сейчас же, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулеметами для поимки иностранного консультанта. Что? Заезжайте за мною, я сам с вами поеду. Говорит поэт Бездомный из сумасшедшего дома... Вы слушаете? Алло! Безобразие!

(с)Мастер и Маргарита. Иван Бездомный

Вся документация к заданию; коды открытия люков на подводной лодке. Их я лично проверил!

Так Вы сейчас во Францию и обратно, или заодно за Пиренеи прошмыгнёте?

Если я отвечу, боюсь, придётся Вас убить.

Величайший секретный агент Англии 01 отбросил коньки.

Ну, порядок — ещё слабо сказано, сэр; это место — самое защищённое и охраняемое!

Напоминает ручку из спецбоекомплекта. Помнится, все агенты использовали такие ручки. На вид невинная вещица, но стоит щёлкнуть дважды — (заряд ручки попадает в секретаршу и та падает).

Слово «ошибка», сэр, в моём словаре отсутствует.

Снайперы разбросаны по крышам, как я просил? — Все тринадцать! — А окна? – Как приказано, — стёкла заменены на пуленепробиваемые!

Итак, Вы здесь один, мистер Инглиш? – Таков уж мой выбор, мисс Кэмпбелл, — дамы ждут
стабильности, а я могу предложить лишь опасность.

Надыбай мне тех сырных штучек, что разносили.

Вы ещё не знакомы с героем дня, месье Саважем? – Точно! Слава Богу! Знаете, уж лучше я усядусь верхом на большой колючий кактус, чем стану обмениваться с лягушатником любезностями. По мне, французы если и герои дня, то давно прошедшего.

Les français! Ils sont просто je ne sais pas! («Французы! Они просто что-то невообразимое!»)

Как он [преступник] выглядел? – Ну, такой… боров! – Цвет волос? – Оранжевый! – Оранжевый?! – Угу, крученый… точнее курчавый, мелким… бесом – (записывая) Мелким бесом. – На глазу повязка, сломанный нос, редкие зубы, всего два, не больше, и ещё, на щеке – длинный шрам в форме банана. – На какой щеке? – На… обеих; как бы связка бананов. – Вы ничего не путаете? – (отпрянув в ужасе) – Это он! Поразительное сходство! Будто он сейчас с нами в комнате!

Шахта сужается, я слегка опасаюсь застрять, сэр! – Верь опыту, ты не застрянешь, пока ты двигаешься, Бофф! – Да, сэр! Ну вот, сэр, всё! – Ты уже достиг дна, Бофф? – Нет, сэр, я наконец застрял.

Итак, вы все арестованы! Но спектакль удачен… какое внимание к деталям! Гениально! Вы, скорбящая старушка, очень убедительны! Настоящие слезы, — за них доплачивают?
Прибили крышку; интересно, зачем? Через каких-то пару недель надо откапывать!

Странно, что я их [преступников] не видел. – Не циклись на своих ошибках, надо сделать вывод и идти дальше.

Ты до смешного полагаешься на технику. Однажды меня сбросили в пустыню Калахари с одной лишь зубной щеткой и пакетиком лимонного щербета. И все—таки я вышел в Булавайо еще до Рамадана.

Храбрец! Не каждый рискнёт съесть морского ежа. – У меня это любимое блюдо. – Риск отравиться насмерть смущает многих.

Я знаю, о чём ты думаешь: если мы оплошаем, злая участь ждёт бедную Англию! – Нет, я думаю о пути в обход канализационной трубы! – Напрасно, альтернативы нет; я прокачал ситуацию, — лучший вариант!

Не придирайся, это натуральный продукт!

(с)Агент Джонни Инглиш

Наша жизнь - одна бродячая тень, жалкий актер, который кичится какой-нибудь час на сцене, а там пропадает без вести; сказка, рассказанная безумцем, полная звуков и ярости и не имеющая никакого смысла

В.Шекспир

Бесконечно маленькие люди имеют бесконечно великую гордость.

Бурная ревность совершает больше преступлений, чем корысть и честолюбие.

В бессмертие отправляются с небольшим багажом.

Великие горести оказываются всегда плодом необузданного корыстолюбия.

Величайшее удовольствие, какое только может чувствовать честный человек,- это доставлять удовольствие своим друзьям.

Величайшие распри производят меньше преступлений, чем религиозный фанатизм.

Видеть и делать новое - очень большое удовольствие.

Внеобщественный человек не может иметь морали.

Все к лучшему в этом лучшем из миров.

Все почести этого мира не стоят одного хорошего друга.

Всегда наслаждаться - значит вовсе не наслаждаться.

Всякое желание есть зачаток новой скорби.

Выдать чужой секрет - предательство, выдать свой - глупость.

Главное - ладить с самим собой.

Глаза дружбы редко ошибаются.

Глуп тот человек, который остается всегда неизменным.

Гордость людей низких состоит в том, чтобы постоянно говорить о самом себе, людей же высших - чтобы вовсе о себе не говорить.

Для великих дел необходимо неутомимое постоянство.

Для глупца старость - бремя, для невежды - зима, а для человека науки - золотая жатва.

Добродетель и порок, моральное добро и зло - во всех странах определяются тем, полезно или вредно данное явление для общества.

Если бы бога не существовало, его следовало бы выдумать.

Если люди долго спорят, то это доказывает, что то, о чем они спорят, неясно для них самих.

Жить - значит работать. Труд есть жизнь человека.

Зависть - яд для сердца.

Затянувшаяся дискуссия означает, что обе стороны неправы.

Знать много языков - значит иметь много ключей к одному замку.

Истинное мужество обнаруживается во время бедствия.

К живым следует относиться доброжелательно, о мертвых же нужно говорить только правду.

Каждый отец семейства должен быть хозяином у себя дома, а не в доме соседа.

Книги на злобу дня умирают вместе со злободневностью.

Когда сказать нечего, всегда говорят плохо.

Кто прощает преступление, становится его сообщником.

Ленивые всегда бывают людьми посредственными.

Лучшее - враг хорошего.

Люби истину, но будь снисходителен к заблуждениям.

Любовь - самая сильная из всех страстей, потому что она одновременно завладевает головою, сердцем и телом.

Люди мало размышляют; они читают небрежно, судят поспешно и принимают мнения, как принимают монету, потому что она ходячая.

Люди никогда не испытывают угрызений совести от поступков, ставших у них обычаем.

Многочисленность законов в государстве есть то же, что большое число лекарей: признак болезни и бессилия.

Моя любовь к отечеству не заставляет меня закрывать глаза на заслуги иностранцев. Напротив, чем более я люблю отечество, тем более и стремлюсь обогатить мою страну сокровищами, извлеченными не из его недр.

Мрачная ревность неверною поступью следует за руководящим ее подозрением; перед нею, с кинжалом в руке, идут ненависть и гнев, разливая свой яд. За ними следует раскаяние.

Мы никогда не живем, мы лишь надеемся, что будем жить.

Мы потому клеймим ложь наибольшим позором, что из всех дурных поступков этот легче всего скрыть и проще всего совершить.

Надежда выздороветь - половина выздоровления.

Наиболее суеверные эпохи были всегда эпохами самых ужасных преступлений.

(с) Вольтер

- Ведьма - это маг женского пола. Преклонные года тут, сама понимаешь, совсем не обязательны, а жарить деток в печи и вовсе не нужно.

Инна рассмеялась.
- Наши гении вообще-то тоже славятся забывчивостью.

- Ты и твое платье - это одно и то же, - рассказывала Соня, по виду очень умная девочка.

- Вот это глюк! - выпалил он вслух, громко - и наконец смог задуматься, умом относительно трезвым - а что же такое произошло?

(с) Алексей Гейман - Инна, волшедница

Хм, назвать такую просьбу "незаурядной" - всё равно, что назвать ведьму просто "магом женского пола" [о "незаурядной" просьбе сотворить крайне сложном заклинании]

(с) Ступени к храму

* Плаху, палача и рюмку водки. Водку — мне, остальное — ему.

* А мне вожжа под мантию попала.

* — Вы негодяй!
— Да. А кто нынче хорош? Вот я например, вижу: летит бабочка, головка крошечная, безмозглая, крылышками бяк-бяк, бяк-бяк-бяк… ну дура-дурой! Воробушек тоже не лучше. Береза — тупица, дуб — осёл, речка — кретинка, облака — идиоты. Лошади — предатели. Люди — мошенники. Весь мир таков, что стесняться некого!

* — Мне ухаживать некогда. Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Чего зря время терять? В полночь жду.

* — Я на Вас мужу пожалуюсь. И он превратит вас в крысу!
— А кто у нас муж?
— Волшебник…
— Предупреждать надо. Был неправ, вспылил. Но теперь считаю своё предложение безобразной ошибкой, раскаиваюсь, прошу дать возможность загладить, искупить. Всё, ушёл.

* — Вы сумасшедший?
— Напротив, я так нормален, что порой сам удивляюсь.

* Будете мешать, оставлю без обеда. Кстати, ко всем относится.

* — Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из-за любви к ближнему. Из-за любви к Родине солдаты попирают смерть ногами, и та бежит без оглядки. Мудрецы поднимаются в небо и бросаются в самый ад из-за любви к истине. А что сделал ты из-за любви к девушке?
— Я отказался от неё.

* Добрый день. Я король, дорогие мои.

* Зачем же тогда кричать «увы», болван?!

* Как почётный святой, почётный великомученик, почётный папа римский… нашего королевства, приступаю к таинству обряда.

* Когда купец плывёт на утлом судёнышке через бурное море, контрабандист ползёт по жёрдочке над пропастью — солидно, достойно: люди деньги зарабатывают. А вы — «любовь»…

* Когда при нём душили его родную жену, любимую, он стоял возле и уговаривал: потерпи, может, обойдётся.

* Моя дочь поступает как все нормальные люди. У неё неприятности — она палит в кого попало. Растёт дочка!

* — Тебя кто-то обидел?
— Ты.
— Грубиян! Что же я, окаянный, наделал?

* Какой же это крест? Это больше похоже на букву «хе».

* Три дня! Три дня я гналась за вами, чтобы сказать, как вы мне безразличны!

* Со мной происходит что-то ужасное… доброе что-то… такой страх!

* Хочется то ли музыки и цветов, то ли зарезать кого-нибудь.

* Сегодня я буду кутить. Весело, добродушно, со всякими безобидными выходками. Приготовьте тарелки, блюдца: я буду всё это бить. Уберите хлеб из овина: я подожгу овин.

* Сейчас во мне проснулась троюродная тётя. Её любой мог убедить в чём угодно. Бедняжка тринадцать раз выходила замуж, не считая лёгких увлечений.

* — Друзья мои, и в трагических концах есть своё величие. Они заставляют задуматься оставшихся в живых.
— Что же тут величественного? Стыдно убивать героев, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных.

* Уйдите. А то я опять захочу убить вас. Только на этот раз я это сделаю.

* — Не беспокоишься о своём короле?
— Да, ваше превосходительство!
— Ой! Как ты меня назвал?
— Ваше превосходительство!
— Меня, величайшего из королей, обозвать генеральским титулом? Да ведь это же бунт!
— Да! Я взбунтовался! И вы вовсе не величайший из королей, а всего лишь выдающийся, да и только! Что, съел?

* Доктор тоже человек, у него свои слабости: он жить хочет.

* Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придёт конец. Слава безумцам, которые живут себе, как будто бы они бессмертны.

* Палача отняли, жандармов отняли… пугают… Свиньи вы, а не верноподданные!

* От всей души поздравляю — царства вам небесного.

* Хочешь критиковать — сначала похвали, болван.

* Вы первый встречный мой — я ваша навсегда.

* «Королек» — Как я его называю.

* Вот и славно! трам-пам-пам!

* Пальнул я в девушку, пальнул в хорошую — по обстоятельствам, а не со зла…

— Вот, Вы говорите - охота,
— Я говорю?
— Ну хорошо, не говорите, думаете.

— Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
— Обязательно! Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать.

— Господин барон вас давно ожидает. Он с утра в кабинете работает, заперся и спрашивает: «Томас, — говорит, — не приехал ещё господин пастор?» Я говорю: «Нет ещё». Он говорит: «Ну и слава богу». Очень вас ждёт.

— И когда медведь бросился на него, господин барон схватил его за передние лапы и держал до тех пор, пока тот не умер.
— А от чего же он умер-то?
— От голода. Медведь, как известно, питается тем, что сосёт свою лапу, а поскольку господин барон лишил его этой возможности…
— И, ты, что же во всё это веришь?
— Конечно. Вы же сами видели какой он худой.
— Кто?
— Медведь.
— Какой медведь?
— Которого Вы видели.

— Фрау Марта, я не расслышал: который час?
— Часы пробили 3, барон — 2, стало быть всего 5.

Ты меня заждалась, дорогая? Извини, меня задержал Ньютон.

Будем бить через дымоход.

— Попал. Утка! С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась.
— Она, кажется, и соусом по дороге облилась.
— Да? Как это мило с её стороны!

— Она сбежала от меня два года назад.
— По правде говоря, барон, я бы на её месте сделал то же самое.
— Вот поэтому я и женюсь не на вас, а на Марте…

— К сожалению, при живой жене Вы не можете жениться вторично.
— При живой? Вы предлагаете её убить?
— Да упаси Вас Бог, барон!

— Но вы же разрешаете разводиться королям.
— Ну, королям в особых случаях, в виде исключения, когда это нужно, скажем, для продолжения рода.
— Для продолжения рода нужно совсем другое.

— Церковь должна благословлять любовь!
— Законную!
— Всякая любовь законна, если это — любовь!

— Что же вы посоветуете?
— Нечего тут советовать: живите как жили. Только по гражданским и церковным законам вашей женой по-прежнему будет считаться та жена, которая вам уже не жена!

— Мне сказали — умный человек.
— Ну мало ли что про человека болтают!

— Стань таким, как все, Карл! Я умоляю!
— Как все? Что ж ты говоришь? Как все… Не летать на ядрах, не охотиться на мамонтов, с Шекспиром не переписываться…

— А разве ночь?
— Ночь.
— И давно?
— С вечера.

— Я хотел сказать, утка готова.
— Отпусти её. Пусть летает.

— Вызовите отца на дуэль.
— Никогда!
— Но почему?
— Во-первых, он меня убьёт, а во-вторых…
— И первого достаточно.

— Мне уже 19 лет, а я всего лишь корнет! И никакой перспективы! Меня даже на манЕвры не допустили!
— Манё-ёвры!
— На манё-ёвры не допустили! Полковник сказал, что он вообще отказывается принимать донесения от барона Мюнхгаузена.

— Человек разрушил семью, выгнал из дома жену с ребёнком!
— Каким ребёнком! Я — офицер!
— Выгнал жену с офицером!

Имеешь любовницу — на здоровье! Сейчас все имеют любовниц. Но нельзя же допускать, чтоб на них женились. Это аморально!

- Баронесса, как вам идет этот костюм амазонки! Рамкопф, вы, как всегда, очаровательны! Как дела, корнет? Вижу, что хорошо!
— Судя по обилию комплиментов, вы опять с плохой новостью.
— Все не так плохо...
— Но это факт?
— Нет, это не факт.
— Это не факт?!

— Подъём в 6 часов утра!!
— Ненаказуемо.

— Ну, что вы скажете, господин бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?
— Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть.

Господи, ну чем ему Англия-то не угодила?!

Война — это не покер! Её нельзя объявлять когда вздумается! Война — это… война!

— Где мой военный мундир?
— Прошу, Ваше Высочество, прошу!
— Что-о?? Мне — в этом? В однобортном? Да вы что? Не знаете, что в однобортном сейчас уже никто не воюет? Безобразие! Война у порога, а мы не готовы! Мы не готовы к войне!

— А грудь оставляем на месте?
— Нет, берем с собой!

— Господа офицеры, сверим часы! Сколько сейчас?
— 15:00!
— 15 с четвертью!
— А точнее?
— Плюс 22!

— Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен! Вас приказано арестовать. В случае сопротивления приказано применить силу.
— Кому?
— Что кому?
— Кому применить силу в случае сопротивления — вам или мне?
— Не понял…
— Так, может, послать вестового переспросить?
— Это невозможно.
— Правильно. Будем оба выполнять приказ. Логично?
— Э-э-э…
И это хорошо. Одну минуточку. Значит, это делается примерно так… В стороночку, господа! Вы вообще уйдите. И конечно, танцы - трактир всё-таки.

Всё в порядке, Ваше Высочество. Барон Мюнхгаузен будет арестован с минуты на минуту. Просил передать, чтоб не расходились.

— Пошёл он как-то в лес без ружья.
— В каком смысле без ружья?
— Ну, в смысле на медведя.
— Не на медведя, а на мамонта. Но стрелял он именно из ружья.
— Из ружья?
— Да. Косточкой от вишни.
— Черешни!
— Стрелял он, во-первых, не черешней, а смородиной. Когда они пролетали над его домом.
— Медведи?
— Ну не мамонты же!
— А почему же тогда всё это выросло у оленя?

— Это ещё что такое?
— Арестованный.
— Почему под оркестр?
— Ваше Высочество, сначала намечались торжества. Потом аресты. Потом решили совместить.
— А где же наша гвардия? Гвардия где?
— Очевидно, обходит с флангов.
— Кого?
— Всех!

— Ваше Высочество, ну не идите против своей совести. Я знаю, вы благородный человек и в душе тоже против Англии.

— Да, в душе против. Да, она мне не нравится. Но я сижу и помалкиваю!

— Нет, это не герцог, это тряпка!

— Сударыня, что вы от него хотите? Англия сдалась!

— Почему продолжается война? Они что у вас, газет не читают?

— Вспомнил! Он действительно стрелял в оленя! Но через дымоход!

— Ты не забыл, что через полчаса начнётся бракоразводный процесс?
— Он начался давно. С тех пор, как я тебя увидел.

Развод отвратителен не только потому, что разлучает супругов, но и потому, что мужчину при этом называют свободным, а женщину — брошенной.
— О чём это она?
— Барона кроет.
— И что говорит?
— Ясно что: «подлец», говорит, «псих ненормальный, врун несчастный»…
— И чего хочет?
— Ясно чего: чтоб не бросал.
— Логично.
— Карл, почему так поздно?
— По-моему, рано: не все глупости ещё сказаны!
— Как же так: 20 лет всё было хорошо, и вдруг такая трагедия!
— Извините, господин судья, 20 лет длилась трагедия, и только теперь должно быть всё хорошо!
Есть пары, созданные для любви, мы же были созданы для развода.
Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства. В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили: «Нет!» — и нас тут же обвенчали. После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие: я в Турцию, она в Швейцарию. И три года жили там в любви и согласии.
— Я протестую! Вы оскорбляете мою подзащитную!
— Правдой нельзя оскорбить, уважаемый адвокат!

Чтобы влюбиться, достаточно и минуты, чтобы развестись — иногда приходится прожить 20 лет вместе.

В своё время Сократ как-то мне сказал: «Женись непременно. Попадётся хорошая жена — станешь счастливым. Плохая — станешь философом». Не знаю, что лучше.

И да здравствует развод, господа! Он устраняет ложь, которую я так ненавижу!

Вы же умерли?
—ДА!

Уступи, Господи! Ты уже столько терпел… ну потерпи ещё немножко!

Томас, ты доволен, что у нас появилось 32 мая?
— Вообще-то не очень, господин барон. Первого июня мне платят жалование.
— Вы рады новому дню?
— Смотря на что падает. Если на воскресенье, то это обидно. А если на понедельник — ну зачем нам два понедельника?

Господи, почему ты не женился на Жанне д’Арк? Она ведь была согласна.

— Но я же сказал правду!
— Да чёрт с ней, с правдой! Иногда нужно и соврать. Понимаете, соврать! Господи, такие очевидные вещи мне приходится объяснять барону Мюнхгаузену!

— Ну вот и славно! И не надо так трагично, дорогой мой. Смотрите на это с присущим вам юмором… С юмором!.. В конце концов, Галилей-то у нас тоже отрекался.
— Поэтому я всегда больше любил Джордано Бруно…

— Не усложняй, барон. Втайне ты можешь верить.
— Я не умею втайне. Я могу только открыто.

Раз лишний день весны никому не нужен, забудем о нём. В такой день трудно жить, но легко умирать.

Я не боялся казаться смешным. Это не каждый может себе позволить.

— А что если не побояться и…
— Ликвидировать! Или… приблизить?
— Соединить!

Из Мюнхгаузена, господа, воду лить не будем! Незачем. Он нам дорог просто как Мюнхгаузен… как Карл Фридрих Иероним… а уж пьёт его лошадь или не пьёт — это нас не волнует.
Мне страшно вспомнить. Я мечтал о дуэли с отцом. Я хотел убить его… Мы все убили его… Убийцы!!!

— А гвоздики почём?
— По два талера!
— Как эт по два талера? Они ж вялые!
— Вялые. Ха-ха-ха! Наш барон, пока был жив, тоже дёшево ценился. А завял — стал всем дорог!

— В Германии иметь фамилию Мюллер — всё равно что не иметь никакой.

— Всё шутите…
— Давно бросил. Врачи запрещают.
— С каких это пор вы стали ходить по врачам?
— Сразу после смерти.
— А говорят, ведь юмор — он полезный. Шутка, мол, жизнь продлевает.
— Не всем. Тому, кто смеётся, продлевает, а тому, кто острит, укорачивает.

— Хороший мальчик?
— 12 килограмм.
— Бегает?
— Зачем? Ходит.
— Болтает?
— Молчит.
— Умный мальчик, далеко пойдёт.

Одни мои похороны дали мне денег больше, чем вся предыдущая жизнь.

Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник?

— Сегодня в полночь у памятника.
— У памятника. Кому?
— Мне.

— Четвёртый раз гоним этого кабанчика мимо Его Высочества, а Его Высочество, извините за выражение, мажет и мажет! Прикажете прогнать пятый раз?
— Нет! Неудобно. Он его уже запомнил в лицо.
— Кто кого?
— Герцог кабанчика!

Делайте что хотите, но чтоб через полчаса в лесу было сухо, светло и медведь!

— Кстати, барон, я давно у вас хотел спросить: где вы, собственно говоря, доставали медведей?
— Уже не помню. По-моему, в лесу.
— Нет, это исключено. Они у нас давно не водятся.

Итак, господа, я пригласил вас, чтоб сообщить вам пренеприятнейшее известие. Чёрт возьми, отличная фраза для начала пьесы. Надо будет кому-нибудь предложить.

— А вы за это время очень изменились, господин бургомистр.
— А вы зря этого не сделали!

Фрау Марта, у нас беда: барон воскрес! Будут неприятности!

Ненавижу! Всё! Дуэль! Здесь же стреляться! Через платок!

Я на службе. Если решат, что вы — Мюнхгаузен, я паду вам на грудь. Если решат, что вы — Мюллер, посажу за решётку. Вот и всё, что я могу для вас сделать.

Господи, неужели вам обязательно нужно убить человека, чтоб понять, что он живой?!

И мой вам совет: не торопитесь стать вдовой Мюнхгаузена. Это место пока занято.

— Тебе грозит тюрьма.
— Чудесное место! Здесь рядом со мной Овидий, Сервантес… Мы будем перестукиваться.

— А ты что, и впрямь думаешь, что он долетит?
— До Луны, конечно!
— Её ж даже не видно.
— Когда видно, так и дурак долетит. Барон любит, чтоб было потруднее.

Сейчас я улечу, и мы вряд ли увидимся. Но когда я вернусь, в следующий раз, вас уже не будет. Дело в том, что время на небе и на земле летит неодинаково: там мгновения, тут века.

Господи, как умирать надоело!

— Где командующий?
— Командует!

Да поймите же, барон Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врёт.

— Когда я вернусь, пусть будет шесть часов.
— Шесть вечера или шесть утра?
— Шесть дня!

Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны. Умное лицо — это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Вы улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!

— Русская речь не сложнее других. Вон Маргадон — дикий человек — и то выучил. Маргадон!
— Учиться всегда сгодится, трудиться должна девица, не плюй в колодец — пригодится… и как говорится.

— Для чего живёт человек на земле? Скажите.
— Как же так сразу-то? И потом, где живёт? Ежели у нас, в Смоленской губернии — это одно, ежели в Тамбовской губернии — это другое.

Ма тант, не будем устраивать эль скандаль при посторонних!

— Никакое это не произведение, а Содом с Гоморрой!
— Разве их две? Вроде одна…
— Чего одна?
— Одна Гоморра…

— Это Жазель. Француженка. Я признал её. По ноге.
— Не-е, это не Жазель. Жазель была брунетка, а эта вся белая.

А голова предмет тёмный и исследованию не подлежит.

Коли доктор сыт, так и больному легче.

Слово лечит, разговор мысль отгоняет.

— Карета сломалась, кузнец в бегах, так он в Васильевской гостинице сидит, клопов кормит.
— Клопов? Великий человек, магистр — и клопов?
— Так они, сударь, не разбирают, кто магистр, а кто не магистр.

Жуткий город: девок нет, в карты никто не играет. Вчера в трактире украл серебряную ложку — никто даже не заметил: посчитали, что её вообще не было.

Сердце подвластно разуму. Чувства подвластны сердцу. Разум подвластен чувствам. Круг замкнулся. С разума начали, разумом кончили. Вот и выходит, что всё мироздание — это суть игра моего ума. А если вы со мной согласитесь, то и вашего тоже.

Она сняла с себя последнюю рубашку и прыгнула в пучину. И сия пучина поглотила ея в один момент. В общем, все умерли.

— Маргадон! Почему открыта дверь?
— Экскьюз ми, магистр!
— Что экскьюз ми?
— Варварские обычаи: ключи раздают, а замков нет.

Не умеете лгать, молодой человек. Все люди разделяются на тех, которым что-то надобно от меня, и на остальных, от которых что-то нужно мне. Мне от вас ничего не нужно. Выкладывайте, что вам угодно.

Не надо громких слов, они потрясают воздух, но не собеседника.

Сильвупле, дорогие гости! Сильвупле… Жевупри… авекплезир… Господи прости, от страха все слова повыскакивали.

— Понравилось, видать. Молодец…
— Хороший человек…
— Солонку спёр…
— И не побрезговал.

— Дядь Степан, ихний кучер на меня в лорнет посмотрел. Чего это он, а?
— Чего, чего… Зрение слабое.
— Бедненький!..

— Степан! У гостя карета сломалась.
— Вижу, барин. Ось полетела. И спицы менять надо.
— За сколько сделаешь?
— За день сделаю.
— А за два?
— Ну… За… Сделаем и за два.
— А за пять дней?
— Ну, ежели постараться — можно и за пять.
— А за десять?
— Ну, барин, ты задачи ставишь! За десять дён одному не справиться, тут помощник нужен — хомо сапиенс!
— Бери помощников, но чтобы не раньше!

Ежели один человек построил, другой завсегда разобрать может.

Это зачем же они её так крепют?

Кто ест мало, живёт долго, ибо ножом и вилкой роем мы могилу себе.

— У меня воз сена стоит десять рублей.
— Стоить-то оно стоит, да никто ж его не покупает.

Фимка, ну что ж ты стоишь! Неси бланманже с киселём!

— Господин Калиостро, а как насчёт портрета?
— Погодите вы, голубчик, с портретом! Дайте ему со скульптурой разобраться.

— Узнаёшь, Маргадон!
— Натюрлих, экселенц! Отличная фемина!

Теряю былую лёгкость.

Вчера попросил у ключницы три рубля — дала, мерзавка, и не спросила, когда отдам.

— Откушать изволите?
— Как называется?
— Оладушки.
— Оладушки… оладушки… Где были? У бабушки. Селянка, у тебя бабушка есть?
— Нету.
— Сиротка, значит.

— Подь сюды. Хочешь большой, но чистой любви?
— Да кто ж её не хочет…
— Тогда приходи, как стемнеет, на сеновал. Придёшь?
— Отчего ж не прийти? Приду. Только уж и вы приходите. А то вон сударь тоже позвал, а опосля испугался.
— А она не одна придёт, она с кузнецом придёт.
— С каким кузнецом? <…> Не, нам кузнец не нужен. Что я, лошадь, что ли?

Меня предупреждали, что пребывание в России действует разлагающе на неокрепшие умы.

— А потом вас там публично выпорют, как бродяг, и отправят в Сибирь убирать снег…
— Весь?
— Да. Снега там много.

— Чё он меня всё пугает? Что меня пугать? У меня три пожизненных заключения. А как он с вами разговаривает? Вы, человек, достигший вершин лондонского дна! В конце концов, вы собираетесь быть принцем?
— Йес, итыс!

Огонь тоже считался божественным, пока Прометей не выкрал его. Теперь мы кипятим на нём воду.

Для бегства у меня хватит мужества!

Все пришельцы в Россию будут гибнуть под Смоленском.

Дядя Степан, помог бы ты им, а? Ну грех смеяться над убогими. Ну ты посмотри на них! Подневольные ж люди, одной рыбой питаются. И поют так жалостно!..

Статуя здесь ни при чём. Она тоже женщина несчастная. Она графа любит…

На двух лошадях скакать — седалища не хватит!

— Маргадон, один надо было зарядить…
— А вы, оказывается, бесчестный человек, Маргадон.
— Конечно! Если б я был честный человек, сколько бы народу в Европе полегло! Ужас!

— …И с барышнями поаккуратней. Мраморные они, не мраморные — наше дело сторона. Сиди на солнышке, грейся.

— Травами хорошо бы ещё подлечиться. Отвар ромашки, мяты… У вас в Италии ромашка есть?
— Ну откуда в Италии ромашка? Видел я их Италию на карте: сапог сапогом, и всё.

— Ему плохо?
— Не-ет, ему хорошо.
— Хорошо?
— Живым всё хорошо.

— Погоня?
— Погоня, Ваше сиятельство.
— Это замечательно. Когда уходишь от погони, ни о чём другом уже не думаешь.

Mare bella donna,
Che un bel canzone,
Sai, che ti amo, sempre amo.
Donna bella mare,
Credere, cantare,
Dammi il momento,
Che mi piace più!
Uno, uno, uno, un momento,
Uno, uno, uno sentimento,
Uno, uno, uno complimento
O sacramento, sacramento, sacramento…
(Uno momento. Народная итальянская песня. сл. Г. Гладкова)

— Река жизни утекает в Вечность. При чем тут «окуньки»?

- А как по-ихнему, по-латински "любовь" будет?
-Любовь, Фимка, по-ихнему будет "АМОР", и глазами так, ууууу...

Спроси свою совесть, дружище, разве так уж плохи вампиры?
Они всего-навсего пьют кровь.
Но откуда тогда такая несправедливость, предвзятость, недоверие и предрассудки? Почему бы не жить вампиру там, где ему нравится? Почему он должен прятаться и скрываться? Зачем уничтожать его?
Взгляните, это несчастное существо подобно загнанной лани. Оно беззащитно. У него нет права на образование и права голоса на выборах. Так не удивительно, что они вынуждены скрываться и вести ночной образ жизни.

Когда-то в средние века был промежуток времени, должно быть, очень короткий, когда вампиры были очень могущественны и страх перед ними велик. Они были анафемой - они остались анафемой и по сей день. Общество ненавидит и преследует их... Но - без всякой причины!

Будьте добры, мне - чеснок с содовой.

— Сколько ему нужно чтобы прийти в себя?
— Пару дней… плюс минус…
— Но пару дней прошло.
— Значит плюс.

(с) Дневники вампира